Вы видели птиц? Они вас видят. Мне тоже нравится наблюдать за птицами. Это было интересно, пока не стало моей работой. Я смотрел, как они летают и пытаются выжить в этом мире. Это напоминало мне о том, что мы все связаны друг с другом и что каждое наше действие имеет последствия. Но вы замечали, что они делают что-то необычное только поодиночке? Голубь, ворона — без разницы. Всё потому, что сразу группу программировать сложно. Да и птицы с грызунами переносят болезни не по воле природы. Птичий грипп случается, только когда это кому-то нужно. Мне чуму распространять не доверили, нужно просто наблюдать. Но мне больше нравится коллекционировать всякое: пуговицы, фантики и другие безделушки. С помощью птиц делать это весело, и никто не примет тебя за сумасшедшего. Скучная работа на самом деле: я, конечно, слежу за обстановкой, но в округе всё спокойно. Хотя нам всем идёт рассылка о каких-то событиях. Последнее время часто пропадают птицы в районе Петровки. Перехватывает кто-то. Из заданий только не лезть туда во время управления воронами. В остальном ничего важного.
Сегодня это лес. Лес в районе Котовского. Мне нужно будет дежурить по периметру и высматривать людей. Вообще мне нравится дежурить на природе, но года два я не выходил никуда дальше офиса и дома. Хотя раньше мы часто выезжали с другом на шашлыки в деревню. Где-то пару лет мы уже и не общаемся. Интересно узнать, как он, но не думаю, что у меня сохранился номер.
Листья деревьев уже стали терять окрас, небо стало совсем блёклым. На улице, кажется, было тепло. Я хотел бы собрать здесь что-то на память. С дерева осмотреть детали было проще, хотя не думаю, что мне можно спускаться. Отсюда открылся вид на большой муравейник, рядом с которым росло немного цветов. Муравьи одним строем шли куда-то. Цветы были красивые, жёлтые, маленькие. Было сложно сделать это клювом, эта штука не очень поворотливая, но я сорвал пару. За деревьями лежала красная куртка. Может быть, чья-то, но я не придал значения. Я отправил птицу к МЭЗу (маслоэкстракционный завод) и подключился к ближайшей, чтобы продолжить осмотр сверху.
Смена закончилась. Я был дома в 9, по приходе включил плейлист на повтор и просто лежал, пока не уснул. Думать о чем-либо не хотелось, только вспомнил про цветок, я так и не забрал его из офиса. Вставать утром было тяжело. Голова трещала. Силы были, только чтобы поставить чайник. Сразу после я увалился на диван и смотрел в потолок, пока не услышал щелчок. Я выпил кофе и с усилием, но смог найти не мятую рубашку. Сегодня решил обойтись без душа.
Обещаю, как только узнаю имя, лицо разобью тому, кто составляет расписание смен. Ночная смена — самое отвратное, что только может быть. В птицах есть GPS и камеры, но ничего, чтобы видеть в темноте, у этих штук нет. Как и нет смысла патрулировать территорию на них в это время суток. Но всё же кому-то это нужно. И если звёзды зажигают, мне должно смотреть. Я сел на фонарь в парке и начал наблюдать. Неожиданно, но в кромешной тьме без возможности видеть не происходило ничего. По крайней мере, я не видел ничего. Иногда моя работа кажется мне такой идиотской. Как будто это всё какой-то социальный эксперимент, а я в нём трёхглазый кролик. Хотя и кроли — гадость та еще.
Я провел на этом злонесчастном фонаре где-то полтора часа. Несчастным здесь был только я. Хоть я малевал и строчил в блокноте, вместо того чтобы следить, это всё равно утомляло. Кажется даже, начало получаться что то интересное: «Борей — талисман ветра!», «Борей — Борей...». Но, кажется, боги отозвались, и вдруг фонарь со звоном дрогнул. Меня тоже пробила дрожь от неожиданности. Я слетел с него, спланировал на клумбу и увидел под фонарём двух алкашей. Эти дураки что-то не поделили. Похоже, один влетел в столб. Хотя это только мои фантазии: их обоих шатало, понять, кто контужен, было сложно.
Когда я был внизу, стал слышен их нелепый спор. «Ты меня не уважаешь?!» Второй, по всей видимости, сильно получил. Он только мычал что-то несвязное, пока первый истошно повторял вопрос. «Не уважаешь меня, да?» Контуженый получил по лицу за то, что не смог ответить. Он упал. Подняться, кажется, уже был не в состоянии. Но тем не менее от второго удара его это не спасло.
Зуб выбили. Сейчас уже нужно бы что-то сделать, но я мог только оповестить об этом старших. Раньше ещё можно было геройствовать, но у организации уже были проблемы из-за того, что работники оставляли следы когтей, когда останавливали нападавших. Часто это не спасало от насилия, зато оставляло метки. Конспирологи начали шум наводить из-за этого. Пришлось даже пришить к истории какую-то секту. Всё обошлось, но денег на фокус отдали много. С тех пор мы можем только смотреть и сообщать. Мужчина так и лежал на земле. Изо рта и носа текла кровь, и зуб отлетел, оставив пару следов.
Зубы — это ведь в какой-то мере минерал? Минерал, который живет в симбиозе с организмом. В моей коллекции есть пара камней: кажется, розовый кварц — кулон, который кто-то потерял в парке, и какой-то красный булыжник. Обычно такие рассуждения помогают отвлечься. Но кровь текла. А нападавший решил просто уйти. Это угнетало больше, чем обычно. Я доложил об этом, ещё когда можно было обойтись без крови. За мной скоро должны прийти. Я свободен на сегодня, нужно только ждать.
Птицы на автомате летят к МЭЗу при потере сигнала. Поэтому я просто отключил компьютер и начал осматривать кабинет. Он был пустым, крошечным. На столе не было ничего, на что можно было отвлечься, только органайзеры для канцелярии и бумаг. Единственное, что мне позволили сделать в кабинете, — это стикеры на стене. Я записывал на них время, когда случилось что-то необычное, и клеил на стену за компьютером, поэтому серый цвет стен был не таким противным. И блокнот на столе — он спасал от бессмысленного. Я часто записывал в него мысли или просто что-то интересное.
«Борей! Борей — хранитель ветра!»
В кабинете рассматривать было нечего, я сел дальше за этот стишок. «...хранитель ветра! Я в каждом взгляде вижу твой. И в каждой птице есть надзор…» Попсово на самом деле.
За мной пришли. Сергей — низкий, угрюмый мужчина в синем рабочем костюме. После того как мы видим всё, что может стать причиной травмы, для нас проводят психологический тест. Это уже не первый раз.
Мы долго шли по коридору мимо дверей с тысячными номерами — кабинетами смотрителей. В этот раз он повёл меня на нулевой этаж. Я не был там до этого. Помещение, куда мы пришли, было просторным. Серые стены здесь казались ещё более тяжелыми. Посередине комнаты стоял стол и два стула, пустое пространство вокруг выглядело неестественно. Сергей попросил меня присесть, а сам вышел.
— Пробовали ли вы курить?
— Да.
— Курите ли вы?
— Да.
— Вы собираете вещи с помощью аппаратуры. Почему после последнего раза лапы управляемого были повреждены?
— Я не знаю.
Все мои ответы фиксировали в бланк. Листов было много. Кажется, допрос на пару часов, обычно всё проходит гораздо быстрее. И вопросы, кажется, не связаны с последним днём. «Что было в последний день … ?» Я немного потерялся в мыслях и отвечал на автомате какое-то время. Вопросы всё больше давили на голову. Вот-вот я перестану слышать что-либо за гулом мыслей.
— Мы нашли в ваших вещах цветы. Откуда они?
— Я собирал их в лесу для гербария.
— Является ли изъятое вещество наркотическим средством или психотропным веществом? Если да, то каким именно?
— Нет. Это был просто цветок.
— Имеют ли изъятые вещества общий источник происхождения по
способу изготовления, условиям хранения, месту произрастания?
— Что? Нет…
— Вы срывали красные цветы?
— Нет. Цветок был жёлтым.
— Вы могли бы сесть в автомобиль, если бы знали, что у него могут быть неисправны тормоза?
— Думаю, да.
— Вы ездили на красный?
— Нет, я не вожу машину.
— Хорошо, спасибо за ответы, на этом мы закончим. Вам нужно ответить еще на пару вопросов моего коллеги. Пожалуйста, ожидайте.
Я остался один в кабинете. Обычно допрос проходил быстрее. Но я не был сильно удивлён, просто меры предосторожности. Тут часто какой-то бред происходит. На веки давила пустота, я смотрел на пустое кресло напротив. В ушах начало звенеть, так громко, что не слышно было ничего, кроме шагов за дверью. Дверь открылась, и в проходе показался высокий мужчина. Он вошёл, встал в центре комнаты.
— Мне жаль, но вы не подходите нашей компании. Ожидайте. За вами придут, чтобы проводить к выходу.
Я пропустил момент, когда уснул.
И в крике ветра, в битве волн,
Борей — Борей! Я здесь. Я твой.
Сегодня это лес. Лес в районе Котовского. Мне нужно будет дежурить по периметру и высматривать людей. Вообще мне нравится дежурить на природе, но года два я не выходил никуда дальше офиса и дома. Хотя раньше мы часто выезжали с другом на шашлыки в деревню. Где-то пару лет мы уже и не общаемся. Интересно узнать, как он, но не думаю, что у меня сохранился номер.
Листья деревьев уже стали терять окрас, небо стало совсем блёклым. На улице, кажется, было тепло. Я хотел бы собрать здесь что-то на память. С дерева осмотреть детали было проще, хотя не думаю, что мне можно спускаться. Отсюда открылся вид на большой муравейник, рядом с которым росло немного цветов. Муравьи одним строем шли куда-то. Цветы были красивые, жёлтые, маленькие. Было сложно сделать это клювом, эта штука не очень поворотливая, но я сорвал пару. За деревьями лежала красная куртка. Может быть, чья-то, но я не придал значения. Я отправил птицу к МЭЗу (маслоэкстракционный завод) и подключился к ближайшей, чтобы продолжить осмотр сверху.
Смена закончилась. Я был дома в 9, по приходе включил плейлист на повтор и просто лежал, пока не уснул. Думать о чем-либо не хотелось, только вспомнил про цветок, я так и не забрал его из офиса. Вставать утром было тяжело. Голова трещала. Силы были, только чтобы поставить чайник. Сразу после я увалился на диван и смотрел в потолок, пока не услышал щелчок. Я выпил кофе и с усилием, но смог найти не мятую рубашку. Сегодня решил обойтись без душа.
Обещаю, как только узнаю имя, лицо разобью тому, кто составляет расписание смен. Ночная смена — самое отвратное, что только может быть. В птицах есть GPS и камеры, но ничего, чтобы видеть в темноте, у этих штук нет. Как и нет смысла патрулировать территорию на них в это время суток. Но всё же кому-то это нужно. И если звёзды зажигают, мне должно смотреть. Я сел на фонарь в парке и начал наблюдать. Неожиданно, но в кромешной тьме без возможности видеть не происходило ничего. По крайней мере, я не видел ничего. Иногда моя работа кажется мне такой идиотской. Как будто это всё какой-то социальный эксперимент, а я в нём трёхглазый кролик. Хотя и кроли — гадость та еще.
Я провел на этом злонесчастном фонаре где-то полтора часа. Несчастным здесь был только я. Хоть я малевал и строчил в блокноте, вместо того чтобы следить, это всё равно утомляло. Кажется даже, начало получаться что то интересное: «Борей — талисман ветра!», «Борей — Борей...». Но, кажется, боги отозвались, и вдруг фонарь со звоном дрогнул. Меня тоже пробила дрожь от неожиданности. Я слетел с него, спланировал на клумбу и увидел под фонарём двух алкашей. Эти дураки что-то не поделили. Похоже, один влетел в столб. Хотя это только мои фантазии: их обоих шатало, понять, кто контужен, было сложно.
Когда я был внизу, стал слышен их нелепый спор. «Ты меня не уважаешь?!» Второй, по всей видимости, сильно получил. Он только мычал что-то несвязное, пока первый истошно повторял вопрос. «Не уважаешь меня, да?» Контуженый получил по лицу за то, что не смог ответить. Он упал. Подняться, кажется, уже был не в состоянии. Но тем не менее от второго удара его это не спасло.
Зуб выбили. Сейчас уже нужно бы что-то сделать, но я мог только оповестить об этом старших. Раньше ещё можно было геройствовать, но у организации уже были проблемы из-за того, что работники оставляли следы когтей, когда останавливали нападавших. Часто это не спасало от насилия, зато оставляло метки. Конспирологи начали шум наводить из-за этого. Пришлось даже пришить к истории какую-то секту. Всё обошлось, но денег на фокус отдали много. С тех пор мы можем только смотреть и сообщать. Мужчина так и лежал на земле. Изо рта и носа текла кровь, и зуб отлетел, оставив пару следов.
Зубы — это ведь в какой-то мере минерал? Минерал, который живет в симбиозе с организмом. В моей коллекции есть пара камней: кажется, розовый кварц — кулон, который кто-то потерял в парке, и какой-то красный булыжник. Обычно такие рассуждения помогают отвлечься. Но кровь текла. А нападавший решил просто уйти. Это угнетало больше, чем обычно. Я доложил об этом, ещё когда можно было обойтись без крови. За мной скоро должны прийти. Я свободен на сегодня, нужно только ждать.
Птицы на автомате летят к МЭЗу при потере сигнала. Поэтому я просто отключил компьютер и начал осматривать кабинет. Он был пустым, крошечным. На столе не было ничего, на что можно было отвлечься, только органайзеры для канцелярии и бумаг. Единственное, что мне позволили сделать в кабинете, — это стикеры на стене. Я записывал на них время, когда случилось что-то необычное, и клеил на стену за компьютером, поэтому серый цвет стен был не таким противным. И блокнот на столе — он спасал от бессмысленного. Я часто записывал в него мысли или просто что-то интересное.
«Борей! Борей — хранитель ветра!»
В кабинете рассматривать было нечего, я сел дальше за этот стишок. «...хранитель ветра! Я в каждом взгляде вижу твой. И в каждой птице есть надзор…» Попсово на самом деле.
За мной пришли. Сергей — низкий, угрюмый мужчина в синем рабочем костюме. После того как мы видим всё, что может стать причиной травмы, для нас проводят психологический тест. Это уже не первый раз.
Мы долго шли по коридору мимо дверей с тысячными номерами — кабинетами смотрителей. В этот раз он повёл меня на нулевой этаж. Я не был там до этого. Помещение, куда мы пришли, было просторным. Серые стены здесь казались ещё более тяжелыми. Посередине комнаты стоял стол и два стула, пустое пространство вокруг выглядело неестественно. Сергей попросил меня присесть, а сам вышел.
— Пробовали ли вы курить?
— Да.
— Курите ли вы?
— Да.
— Вы собираете вещи с помощью аппаратуры. Почему после последнего раза лапы управляемого были повреждены?
— Я не знаю.
Все мои ответы фиксировали в бланк. Листов было много. Кажется, допрос на пару часов, обычно всё проходит гораздо быстрее. И вопросы, кажется, не связаны с последним днём. «Что было в последний день … ?» Я немного потерялся в мыслях и отвечал на автомате какое-то время. Вопросы всё больше давили на голову. Вот-вот я перестану слышать что-либо за гулом мыслей.
— Мы нашли в ваших вещах цветы. Откуда они?
— Я собирал их в лесу для гербария.
— Является ли изъятое вещество наркотическим средством или психотропным веществом? Если да, то каким именно?
— Нет. Это был просто цветок.
— Имеют ли изъятые вещества общий источник происхождения по
способу изготовления, условиям хранения, месту произрастания?
— Что? Нет…
— Вы срывали красные цветы?
— Нет. Цветок был жёлтым.
— Вы могли бы сесть в автомобиль, если бы знали, что у него могут быть неисправны тормоза?
— Думаю, да.
— Вы ездили на красный?
— Нет, я не вожу машину.
— Хорошо, спасибо за ответы, на этом мы закончим. Вам нужно ответить еще на пару вопросов моего коллеги. Пожалуйста, ожидайте.
Я остался один в кабинете. Обычно допрос проходил быстрее. Но я не был сильно удивлён, просто меры предосторожности. Тут часто какой-то бред происходит. На веки давила пустота, я смотрел на пустое кресло напротив. В ушах начало звенеть, так громко, что не слышно было ничего, кроме шагов за дверью. Дверь открылась, и в проходе показался высокий мужчина. Он вошёл, встал в центре комнаты.
— Мне жаль, но вы не подходите нашей компании. Ожидайте. За вами придут, чтобы проводить к выходу.
Я пропустил момент, когда уснул.
И в крике ветра, в битве волн,
Борей — Борей! Я здесь. Я твой.
вы видели
птиц?
птиц?
Егор Ротов
Вы видели птиц? Они вас видят. Мне тоже нравится наблюдать за птицами. Это было интересно, пока не стало моей работой. Я смотрел, как они летают и пытаются выжить в этом мире. Это напоминало мне о том, что мы все связаны друг с другом и что каждое наше действие имеет последствия. Но вы замечали, что они делают что-то необычное только поодиночке? Голубь, ворона — без разницы. Всё потому, что сразу группу программировать сложно. Да и птицы с грызунами переносят болезни не по воле природы. Птичий грипп случается, только когда это кому-то нужно. Мне чуму распространять не доверили, нужно просто наблюдать. Но мне больше нравится коллекционировать всякое: пуговицы, фантики и другие безделушки. С помощью птиц делать это весело, и никто не примет тебя за сумасшедшего. Скучная работа на самом деле: я, конечно, слежу за обстановкой, но в округе всё спокойно. Хотя нам всем идёт рассылка о каких-то событиях. Последнее время часто пропадают птицы в районе Петровки. Перехватывает кто-то. Из заданий только не лезть туда во время управления воронами. В остальном ничего важного.
Сегодня это лес. Лес в районе Котовского. Мне нужно будет дежурить по периметру и высматривать людей. Вообще мне нравится дежурить на природе, но года два я не выходил никуда дальше офиса и дома. Хотя раньше мы часто выезжали с другом на шашлыки в деревню. Где-то пару лет мы уже и не общаемся. Интересно узнать, как он, но не думаю, что у меня сохранился номер.
Листья деревьев уже стали терять окрас, небо стало совсем блёклым. На улице, кажется, было тепло. Я хотел бы собрать здесь что-то на память. С дерева осмотреть детали было проще, хотя не думаю, что мне можно спускаться. Отсюда открылся вид на большой муравейник, рядом с которым росло немного цветов. Муравьи одним строем шли куда-то. Цветы были красивые, жёлтые, маленькие. Было сложно сделать это клювом, эта штука не очень поворотливая, но я сорвал пару. За деревьями лежала красная куртка. Может быть, чья-то, но я не придал значения. Я отправил птицу к МЭЗу (маслоэкстракционный завод) и подключился к ближайшей, чтобы продолжить осмотр сверху.
Смена закончилась. Я был дома в 9, по приходе включил плейлист на повтор и просто лежал, пока не уснул. Думать о чем-либо не хотелось, только вспомнил про цветок, я так и не забрал его из офиса. Вставать утром было тяжело. Голова трещала. Силы были, только чтобы поставить чайник. Сразу после я увалился на диван и смотрел в потолок, пока не услышал щелчок. Я выпил кофе и с усилием, но смог найти не мятую рубашку. Сегодня решил обойтись без душа.
Обещаю, как только узнаю имя, лицо разобью тому, кто составляет расписание смен. Ночная смена — самое отвратное, что только может быть. В птицах есть GPS и камеры, но ничего, чтобы видеть в темноте, у этих штук нет. Как и нет смысла патрулировать территорию на них в это время суток. Но всё же кому-то это нужно. И если звёзды зажигают, мне должно смотреть. Я сел на фонарь в парке и начал наблюдать. Неожиданно, но в кромешной тьме без возможности видеть не происходило ничего. По крайней мере, я не видел ничего. Иногда моя работа кажется мне такой идиотской. Как будто это всё какой-то социальный эксперимент, а я в нём трёхглазый кролик. Хотя и кроли — гадость та еще.
Я провел на этом злонесчастном фонаре где-то полтора часа. Несчастным здесь был только я. Хоть я малевал и строчил в блокноте, вместо того чтобы следить, это всё равно утомляло. Кажется даже, начало получаться что то интересное: «Борей — талисман ветра!», «Борей — Борей...». Но, кажется, боги отозвались, и вдруг фонарь со звоном дрогнул. Меня тоже пробила дрожь от неожиданности. Я слетел с него, спланировал на клумбу и увидел под фонарём двух алкашей. Эти дураки что-то не поделили. Похоже, один влетел в столб. Хотя это только мои фантазии: их обоих шатало, понять, кто контужен, было сложно.
Когда я был внизу, стал слышен их нелепый спор. «Ты меня не уважаешь?!» Второй, по всей видимости, сильно получил. Он только мычал что-то несвязное, пока первый истошно повторял вопрос. «Не уважаешь меня, да?» Контуженый получил по лицу за то, что не смог ответить. Он упал. Подняться, кажется, уже был не в состоянии. Но тем не менее от второго удара его это не спасло.
Зуб выбили. Сейчас уже нужно бы что-то сделать, но я мог только оповестить об этом старших. Раньше ещё можно было геройствовать, но у организации уже были проблемы из-за того, что работники оставляли следы когтей, когда останавливали нападавших. Часто это не спасало от насилия, зато оставляло метки. Конспирологи начали шум наводить из-за этого. Пришлось даже пришить к истории какую-то секту. Всё обошлось, но денег на фокус отдали много. С тех пор мы можем только смотреть и сообщать. Мужчина так и лежал на земле. Изо рта и носа текла кровь, и зуб отлетел, оставив пару следов.
Зубы — это ведь в какой-то мере минерал? Минерал, который живет в симбиозе с организмом. В моей коллекции есть пара камней: кажется, розовый кварц — кулон, который кто-то потерял в парке, и какой-то красный булыжник. Обычно такие рассуждения помогают отвлечься. Но кровь текла. А нападавший решил просто уйти. Это угнетало больше, чем обычно. Я доложил об этом, ещё когда можно было обойтись без крови. За мной скоро должны прийти. Я свободен на сегодня, нужно только ждать.
Птицы на автомате летят к МЭЗу при потере сигнала. Поэтому я просто отключил компьютер и начал осматривать кабинет. Он был пустым, крошечным. На столе не было ничего, на что можно было отвлечься, только органайзеры для канцелярии и бумаг. Единственное, что мне позволили сделать в кабинете, — это стикеры на стене. Я записывал на них время, когда случилось что-то необычное, и клеил на стену за компьютером, поэтому серый цвет стен был не таким противным. И блокнот на столе — он спасал от бессмысленного. Я часто записывал в него мысли или просто что-то интересное.
«Борей! Борей — хранитель ветра!»
В кабинете рассматривать было нечего, я сел дальше за этот стишок. «...хранитель ветра! Я в каждом взгляде вижу твой. И в каждой птице есть надзор…» Попсово на самом деле.
За мной пришли. Сергей — низкий, угрюмый мужчина в синем рабочем костюме. После того как мы видим всё, что может стать причиной травмы, для нас проводят психологический тест. Это уже не первый раз.
Мы долго шли по коридору мимо дверей с тысячными номерами — кабинетами смотрителей. В этот раз он повёл меня на нулевой этаж. Я не был там до этого. Помещение, куда мы пришли, было просторным. Серые стены здесь казались ещё более тяжелыми. Посередине комнаты стоял стол и два стула, пустое пространство вокруг выглядело неестественно. Сергей попросил меня присесть, а сам вышел.
— Пробовали ли вы курить?
— Да.
— Курите ли вы?
— Да.
— Вы собираете вещи с помощью аппаратуры. Почему после последнего раза лапы управляемого были повреждены?
— Я не знаю.
Все мои ответы фиксировали в бланк. Листов было много. Кажется, допрос на пару часов, обычно всё проходит гораздо быстрее. И вопросы, кажется, не связаны с последним днём. «Что было в последний день … ?» Я немного потерялся в мыслях и отвечал на автомате какое-то время. Вопросы всё больше давили на голову. Вот-вот я перестану слышать что-либо за гулом мыслей.
— Мы нашли в ваших вещах цветы. Откуда они?
— Я собирал их в лесу для гербария.
— Является ли изъятое вещество наркотическим средством или психотропным веществом? Если да, то каким именно?
— Нет. Это был просто цветок.
— Имеют ли изъятые вещества общий источник происхождения по
способу изготовления, условиям хранения, месту произрастания?
— Что? Нет…
— Вы срывали красные цветы?
— Нет. Цветок был жёлтым.
— Вы могли бы сесть в автомобиль, если бы знали, что у него могут быть неисправны тормоза?
— Думаю, да.
— Вы ездили на красный?
— Нет, я не вожу машину.
— Хорошо, спасибо за ответы, на этом мы закончим. Вам нужно ответить еще на пару вопросов моего коллеги. Пожалуйста, ожидайте.
Я остался один в кабинете. Обычно допрос проходил быстрее. Но я не был сильно удивлён, просто меры предосторожности. Тут часто какой-то бред происходит. На веки давила пустота, я смотрел на пустое кресло напротив. В ушах начало звенеть, так громко, что не слышно было ничего, кроме шагов за дверью. Дверь открылась, и в проходе показался высокий мужчина. Он вошёл, встал в центре комнаты.
— Мне жаль, но вы не подходите нашей компании. Ожидайте. За вами придут, чтобы проводить к выходу.
Я пропустил момент, когда уснул.
И в крике ветра, в битве волн,
Борей — Борей! Я здесь. Я твой.
Сегодня это лес. Лес в районе Котовского. Мне нужно будет дежурить по периметру и высматривать людей. Вообще мне нравится дежурить на природе, но года два я не выходил никуда дальше офиса и дома. Хотя раньше мы часто выезжали с другом на шашлыки в деревню. Где-то пару лет мы уже и не общаемся. Интересно узнать, как он, но не думаю, что у меня сохранился номер.
Листья деревьев уже стали терять окрас, небо стало совсем блёклым. На улице, кажется, было тепло. Я хотел бы собрать здесь что-то на память. С дерева осмотреть детали было проще, хотя не думаю, что мне можно спускаться. Отсюда открылся вид на большой муравейник, рядом с которым росло немного цветов. Муравьи одним строем шли куда-то. Цветы были красивые, жёлтые, маленькие. Было сложно сделать это клювом, эта штука не очень поворотливая, но я сорвал пару. За деревьями лежала красная куртка. Может быть, чья-то, но я не придал значения. Я отправил птицу к МЭЗу (маслоэкстракционный завод) и подключился к ближайшей, чтобы продолжить осмотр сверху.
Смена закончилась. Я был дома в 9, по приходе включил плейлист на повтор и просто лежал, пока не уснул. Думать о чем-либо не хотелось, только вспомнил про цветок, я так и не забрал его из офиса. Вставать утром было тяжело. Голова трещала. Силы были, только чтобы поставить чайник. Сразу после я увалился на диван и смотрел в потолок, пока не услышал щелчок. Я выпил кофе и с усилием, но смог найти не мятую рубашку. Сегодня решил обойтись без душа.
Обещаю, как только узнаю имя, лицо разобью тому, кто составляет расписание смен. Ночная смена — самое отвратное, что только может быть. В птицах есть GPS и камеры, но ничего, чтобы видеть в темноте, у этих штук нет. Как и нет смысла патрулировать территорию на них в это время суток. Но всё же кому-то это нужно. И если звёзды зажигают, мне должно смотреть. Я сел на фонарь в парке и начал наблюдать. Неожиданно, но в кромешной тьме без возможности видеть не происходило ничего. По крайней мере, я не видел ничего. Иногда моя работа кажется мне такой идиотской. Как будто это всё какой-то социальный эксперимент, а я в нём трёхглазый кролик. Хотя и кроли — гадость та еще.
Я провел на этом злонесчастном фонаре где-то полтора часа. Несчастным здесь был только я. Хоть я малевал и строчил в блокноте, вместо того чтобы следить, это всё равно утомляло. Кажется даже, начало получаться что то интересное: «Борей — талисман ветра!», «Борей — Борей...». Но, кажется, боги отозвались, и вдруг фонарь со звоном дрогнул. Меня тоже пробила дрожь от неожиданности. Я слетел с него, спланировал на клумбу и увидел под фонарём двух алкашей. Эти дураки что-то не поделили. Похоже, один влетел в столб. Хотя это только мои фантазии: их обоих шатало, понять, кто контужен, было сложно.
Когда я был внизу, стал слышен их нелепый спор. «Ты меня не уважаешь?!» Второй, по всей видимости, сильно получил. Он только мычал что-то несвязное, пока первый истошно повторял вопрос. «Не уважаешь меня, да?» Контуженый получил по лицу за то, что не смог ответить. Он упал. Подняться, кажется, уже был не в состоянии. Но тем не менее от второго удара его это не спасло.
Зуб выбили. Сейчас уже нужно бы что-то сделать, но я мог только оповестить об этом старших. Раньше ещё можно было геройствовать, но у организации уже были проблемы из-за того, что работники оставляли следы когтей, когда останавливали нападавших. Часто это не спасало от насилия, зато оставляло метки. Конспирологи начали шум наводить из-за этого. Пришлось даже пришить к истории какую-то секту. Всё обошлось, но денег на фокус отдали много. С тех пор мы можем только смотреть и сообщать. Мужчина так и лежал на земле. Изо рта и носа текла кровь, и зуб отлетел, оставив пару следов.
Зубы — это ведь в какой-то мере минерал? Минерал, который живет в симбиозе с организмом. В моей коллекции есть пара камней: кажется, розовый кварц — кулон, который кто-то потерял в парке, и какой-то красный булыжник. Обычно такие рассуждения помогают отвлечься. Но кровь текла. А нападавший решил просто уйти. Это угнетало больше, чем обычно. Я доложил об этом, ещё когда можно было обойтись без крови. За мной скоро должны прийти. Я свободен на сегодня, нужно только ждать.
Птицы на автомате летят к МЭЗу при потере сигнала. Поэтому я просто отключил компьютер и начал осматривать кабинет. Он был пустым, крошечным. На столе не было ничего, на что можно было отвлечься, только органайзеры для канцелярии и бумаг. Единственное, что мне позволили сделать в кабинете, — это стикеры на стене. Я записывал на них время, когда случилось что-то необычное, и клеил на стену за компьютером, поэтому серый цвет стен был не таким противным. И блокнот на столе — он спасал от бессмысленного. Я часто записывал в него мысли или просто что-то интересное.
«Борей! Борей — хранитель ветра!»
В кабинете рассматривать было нечего, я сел дальше за этот стишок. «...хранитель ветра! Я в каждом взгляде вижу твой. И в каждой птице есть надзор…» Попсово на самом деле.
За мной пришли. Сергей — низкий, угрюмый мужчина в синем рабочем костюме. После того как мы видим всё, что может стать причиной травмы, для нас проводят психологический тест. Это уже не первый раз.
Мы долго шли по коридору мимо дверей с тысячными номерами — кабинетами смотрителей. В этот раз он повёл меня на нулевой этаж. Я не был там до этого. Помещение, куда мы пришли, было просторным. Серые стены здесь казались ещё более тяжелыми. Посередине комнаты стоял стол и два стула, пустое пространство вокруг выглядело неестественно. Сергей попросил меня присесть, а сам вышел.
— Пробовали ли вы курить?
— Да.
— Курите ли вы?
— Да.
— Вы собираете вещи с помощью аппаратуры. Почему после последнего раза лапы управляемого были повреждены?
— Я не знаю.
Все мои ответы фиксировали в бланк. Листов было много. Кажется, допрос на пару часов, обычно всё проходит гораздо быстрее. И вопросы, кажется, не связаны с последним днём. «Что было в последний день … ?» Я немного потерялся в мыслях и отвечал на автомате какое-то время. Вопросы всё больше давили на голову. Вот-вот я перестану слышать что-либо за гулом мыслей.
— Мы нашли в ваших вещах цветы. Откуда они?
— Я собирал их в лесу для гербария.
— Является ли изъятое вещество наркотическим средством или психотропным веществом? Если да, то каким именно?
— Нет. Это был просто цветок.
— Имеют ли изъятые вещества общий источник происхождения по
способу изготовления, условиям хранения, месту произрастания?
— Что? Нет…
— Вы срывали красные цветы?
— Нет. Цветок был жёлтым.
— Вы могли бы сесть в автомобиль, если бы знали, что у него могут быть неисправны тормоза?
— Думаю, да.
— Вы ездили на красный?
— Нет, я не вожу машину.
— Хорошо, спасибо за ответы, на этом мы закончим. Вам нужно ответить еще на пару вопросов моего коллеги. Пожалуйста, ожидайте.
Я остался один в кабинете. Обычно допрос проходил быстрее. Но я не был сильно удивлён, просто меры предосторожности. Тут часто какой-то бред происходит. На веки давила пустота, я смотрел на пустое кресло напротив. В ушах начало звенеть, так громко, что не слышно было ничего, кроме шагов за дверью. Дверь открылась, и в проходе показался высокий мужчина. Он вошёл, встал в центре комнаты.
— Мне жаль, но вы не подходите нашей компании. Ожидайте. За вами придут, чтобы проводить к выходу.
Я пропустил момент, когда уснул.
И в крике ветра, в битве волн,
Борей — Борей! Я здесь. Я твой.
