– Понимаете, это моя первая машина. Ну, в том смысле, что все предыдущие были чужие, ну, не чужие, а с владельцами до меня. В общем, с пробегом, а это первая – моя!.. Я на неё пять лет копила, понимаете, не ездила на море, икры ни разу не купила, ну, это глупость, конечно. Ну вы же понимаете?
Все это я объясняла в полиции какому-то майору, а он кивал, морщился и говорил: «Сядьте, девушка, перестаньте ходить, у меня от вас голова кружится, я не люблю, когда нужно голову задирать, опрашивая потерпевших».
Да, я потерпевшая. Я такое потерпела. Главное, сама ведь виновата, оставила своего «Тигрёнка» на Фонтанной площади. Решила перчатки в «Стэпе» посмотреть. Мотор не заглушила и ключ внутри оставила. Вышла – нет моего михрютки. Первая мысль: забыла, где оставила, может, за торговым центром, ну, там где раньше банк был. Сбегала туда-сюда – нету. Минут десять скакала по всей площади от проспекта до Ульяновского – нет нигде. Села на лавку, понемножку стало приходить понимание того, что произошло. У меня угнали машину. Помощника, выручалочку моего (почему-то машина у меня мужского рода). У меня же там всё есть: и туфли, и жвачка, и жилетка любимая, и Фрэнк Синатра.
Не просто это автомобиль большой, надёжный – это защита от всего негативного, злого. От тёток, орущих на базаре и в магазине, от мужиков вонючих, перегаром дышащих. Села в машину и спряталась ото всех, пальцем дотронулась – мотор завёлся, радио заговорило, и сразу жизнь другая, не одинокая.
Позвонила 112, вызвала полицию, приехали, говорят: «А мы при чем? Идите, девушка, заявление пишите в отдел. Только на что вы надеетесь, сами ж виноваты».
В итоге майор по имени Иван (отчество забыла) сказал: «Идите домой, Мария Александровна, и ждите, будем искать». Пока шла домой из полиции, остановилась у храма Рождества Христова, попросила Боженьку сделать так, чтобы я сейчас во двор вошла, а «Тигрёнок» у подъезда стоит.
Этого не случилось, а жаль.
Дома ревела, не ела, звонила всем, говорила, что угонщики – … (дальше матом). Легла спать, как ни странно, даже уснула.
Утро, не хочу глаза открывать, почему-то чувствую, что на улице ещё темно, тело какое-то распухшее, большое – и холодно. Может, я заболела, не хочу глаза открывать. Непривычное состояние, мне не свойственное. Я люблю просыпаться, потягиваться и с кровати быстро спрыгивать.
Надо вставать. Ни одна мышца не работает, я живая или как? Открыла глаза, что-то не то, свет слишком яркий, поморгала – не проходит, закрыла. Не глаза, а фонари какие-то. Хочу на живот лечь – не получается, набок – тоже. Потрогать себя тоже не получилось. Опять глаза открыла, вижу хорошо, далеко, только почему я на улице, дома вроде засыпала? Подвигала руками, ногами, двигаю вроде чем-то, не пойму. Спина выгнута. Чувствую, на животе штуки какие-то прикручены, но всё удобно, гладенько так. Хочу рот открыть – не выходит, но дышу как-то через щелочки. Глазами вожу потихоньку и начинаю понимать, что я не человек. А кто?
Я ведь девушка Маруся тридцати двух лет, неплохой бухгалтер. Без мужа, без детей, симпатичная, стройная, неуверенная в себе, трусиха.
Я – автомобиль! Да нееее.
Точно, причем мой автомобиль. «Тигрёнок» мой родненький, новенький, полноприводный. Сто сорок девять лошадок.
Мотор гудит тихонько, в салоне никого не чувствую. Огляделась: стою возле трикотажной фабрики, напротив статуи гипсовые, девчонки-богини покоцаные. Так, что делать? Чувствую, надо подождать, сейчас угонщик появится, страшно. Если он сядет, меня вырвет сразу (я, правда, не знаю, как это будет выглядеть).
Жду. Идёт. Лысовато-качковатый дядя в коричнево-зелёном камуфляже. Похож на кого-то, хотя в нашем городке все рожи на кого-то похожи. Подошёл, щёлкнул ключом, я молчу, он опять кнопку давит, открылась. Сел. Экран пишет: «Здравствуйте, гость!» – а мне писал: «Здравствуйте, Маруся!» Не гость он, а гад.
Тронулась, еду, на газ давит не сильно. Я стараюсь хоть что-то сделать, чтобы ему плохо было, но как? Попыталась остановиться, как ногами уперлась, напряглась вся, получилось, но только на мгновение. Он говорит: «Чёрт, что за ерунда, коробка, что ли?» Рассвело, едем на выезд из города, в сторону Петровки, я опять пробую как-то собой управлять. Моргнула – фары выключила, руль пробую покрутить – не выходит. Раз – и радио выключила, экран на панели совсем погас. Не очень понятно, как я это проделываю, но получается. Свернули к заправке, заглушил, вылез, ушел платить. Открыл бак, ух ты, хорошо, тепло сразу стало. Залез, заводит, а я молчу. Напряглась вся, затихла и ни-ни. И главное, не страшно совсем. Стоять, говорю себе, ни с места! Упырь вокруг бегает, по колёсам ногой лупит, начал названивать кому-то. Ржу, он даже сдуру подумал, что я завестись решила, а меня просто от смеха потряхивает. Минут через двадцать эвакуатор подъехал, этот говорит: «Давайте быстрее, а то светло уже». Погрузили, не больно, но противно, лапами своими трогали. Куда ехали, не видно, но по грунтовке, трясло немного.
Большой ангар, явно в деревне, вокруг поля убранные. Упырь говорит: «Разбирайте его, пацаны, коробка, видать, навернулась, зря бензин залил. Заказчику звонить надо». И опять меня бьёт, теперь не по колесам, а прям по двери. Гад, гад, гад! Моргнула фарами от злости, смотрю, из гаража мне «Крузак» лыбится. Говорю ему: «Привет», – он мне опять улыбнулся.
Смотрю, четыре внедорожника стоят, больших, навороченных. Спрашиваю: «Вы чего здесь?» Заголосили все вместе, поняла, что тоже угнанные, троих на разбор, а самый крутой «Лексус» заказчика ждет. «И что делать будем?» – спрашиваю.
– А что мы можем? Телефон попросим, хозяевам позвонить?
Замолчали; смотрю, один уже без бампера стоит и без дверей. Блин, не хочу, чтобы и со мной так, это же смерть, наверное, или мой мотор будет у кого-то еще стучать?
– Ребят, а у вас хозяева есть? Кто они? Волнуются небось, ищут?
Сама не признаюсь что я – это я сама хозяйка и есть. Рассказали. У двоих фермеры, в поля почти все время мотаются, у другого крутой бизнесмен, деньги в бардачке пачками всегда валяются (хвастун, видать, хозяин). А «Лексус» (очень красивый автомобиль, кстати) сыну-мажору подарили недавно.
Тут мне мысль в голову (ну, под капот куда-то) приходит. Спрашиваю: «Может, у кого GPS-навигатор имеется?»
– У меня, – это мажорный «Лексус» отвечает. – А смысл, как я его включу-то?
– Твой пацан включал его когда-нибудь? Ты знаешь, где он находится?
– Включал, когда в болоте засели, папаше маяковал, где застряли, там на втором брелоке координаты высвечиваются и сигнал появляется.
– Так, теперь напрягайся и думай, как включить GPS. Я научилась радио выключать и мотор глушить, давай и ты пробуй.
– Ладно, не тупее тебя, ща попробую.
Первое, что у него получилось, – это моргнуть фарами, потом щетки по стеклу заползали.
– Молодец, – говорю, – пробуй еще.
Затем радио включалось, багажник открывался, вода на стекло брызгала. Все заголосили, стали советы давать.
И вот что-то щелкнуло, видно было – лючок на его потолке откинулся, ну и всё, и тихо.
– Ждём. Вроде получилось. Включил.
Хорошо, что упырь вместе с работягами обедать сел, да еще и бутылку достали, правильно, за руль ему больше не садиться, я же не завожусь, значит, минут тридцать минимум у нас есть.
Прошло не тридцать минут, а целый час. И тут началось кино! Полиция с мигалками, амбалы какие-то на «джипах».
Пыль, крики. Особенно «Руки на капот» мне понравилось. Правильно, нечего ногами по дверям лупить, лучше ручками, да и мордой можно.
Поздно уже было, когда на том же эвакуаторе меня на стоянку в полицию отвезли. Ключ забрали, двери аккуратно закрыли и в кабинет тому же Ивану (забыла отчество) отнесли.
Стою спокойно, тихо, машины угнанные тоже молчат, ночь, замерло все.
Как там тело мое, Маруськино, себя ведет? Надо попробовать в него вернуться. Прости, «Тигрёнок», я тебя покину на время, завтра, вернее, уже сегодня, приду забирать. А давай на море рванем или в горы? С тобой не страшно. Теперь вообще ничего не страшно.
Отлипла от машины, легко так стало, даже руки не надо растопыривать, полетела домой, рядом ведь совсем. Маруська дома, в пижаме, на карачках стоит в коридоре. Я в неё быстренько. Распрямилась и спать пошла, скоро вставать, за «Тигрёнком» идти, хотя его сразу и не отдадут, наверное. Вещдок!
Пару часиков удалось поспать, боялась опять не в себе проснуться. Глаза открыла, поворочалась – всё нормально, я Маруся. Вышла на улицу. Соседка на лавке сидит, бабуська со второго этажа.
– Как ты себя чувствуешь, Маруся?
– Нормально, баб Кать, а что, выгляжу плохо?
– Так ты, что же, не помнишь ничего, детка? Утром вчера цельный час вокруг дома бегала . Рычала, фыркала, руками водила, а потом затихла и глаза закрыла, я уж скорую вызывать хотела, а потом думаю – горе у тебя, машину ведь угнали. Валерьянки накапала, да и домой отвела.
Это значит, у «Тигрёнка» моего тоже душа есть, которая временно в моем теле поселилась? Чудеса.
Я улыбнулась ей и говорю:
– Нет, теть Кать, это я просто в театральную студию записалась, роль репетировала, а машину уже нашли, так что не волнуйтесь, всё в порядке.
Пока шла, шефу позвонила, сказала, что увольняюсь. Спросил причину. Сказала: «В Париж работать позвали. В Лувр, главным бухгалтером». Трубку бросил. Да пошёл ты…
Все это я объясняла в полиции какому-то майору, а он кивал, морщился и говорил: «Сядьте, девушка, перестаньте ходить, у меня от вас голова кружится, я не люблю, когда нужно голову задирать, опрашивая потерпевших».
Да, я потерпевшая. Я такое потерпела. Главное, сама ведь виновата, оставила своего «Тигрёнка» на Фонтанной площади. Решила перчатки в «Стэпе» посмотреть. Мотор не заглушила и ключ внутри оставила. Вышла – нет моего михрютки. Первая мысль: забыла, где оставила, может, за торговым центром, ну, там где раньше банк был. Сбегала туда-сюда – нету. Минут десять скакала по всей площади от проспекта до Ульяновского – нет нигде. Села на лавку, понемножку стало приходить понимание того, что произошло. У меня угнали машину. Помощника, выручалочку моего (почему-то машина у меня мужского рода). У меня же там всё есть: и туфли, и жвачка, и жилетка любимая, и Фрэнк Синатра.
Не просто это автомобиль большой, надёжный – это защита от всего негативного, злого. От тёток, орущих на базаре и в магазине, от мужиков вонючих, перегаром дышащих. Села в машину и спряталась ото всех, пальцем дотронулась – мотор завёлся, радио заговорило, и сразу жизнь другая, не одинокая.
Позвонила 112, вызвала полицию, приехали, говорят: «А мы при чем? Идите, девушка, заявление пишите в отдел. Только на что вы надеетесь, сами ж виноваты».
В итоге майор по имени Иван (отчество забыла) сказал: «Идите домой, Мария Александровна, и ждите, будем искать». Пока шла домой из полиции, остановилась у храма Рождества Христова, попросила Боженьку сделать так, чтобы я сейчас во двор вошла, а «Тигрёнок» у подъезда стоит.
Этого не случилось, а жаль.
Дома ревела, не ела, звонила всем, говорила, что угонщики – … (дальше матом). Легла спать, как ни странно, даже уснула.
Утро, не хочу глаза открывать, почему-то чувствую, что на улице ещё темно, тело какое-то распухшее, большое – и холодно. Может, я заболела, не хочу глаза открывать. Непривычное состояние, мне не свойственное. Я люблю просыпаться, потягиваться и с кровати быстро спрыгивать.
Надо вставать. Ни одна мышца не работает, я живая или как? Открыла глаза, что-то не то, свет слишком яркий, поморгала – не проходит, закрыла. Не глаза, а фонари какие-то. Хочу на живот лечь – не получается, набок – тоже. Потрогать себя тоже не получилось. Опять глаза открыла, вижу хорошо, далеко, только почему я на улице, дома вроде засыпала? Подвигала руками, ногами, двигаю вроде чем-то, не пойму. Спина выгнута. Чувствую, на животе штуки какие-то прикручены, но всё удобно, гладенько так. Хочу рот открыть – не выходит, но дышу как-то через щелочки. Глазами вожу потихоньку и начинаю понимать, что я не человек. А кто?
Я ведь девушка Маруся тридцати двух лет, неплохой бухгалтер. Без мужа, без детей, симпатичная, стройная, неуверенная в себе, трусиха.
Я – автомобиль! Да нееее.
Точно, причем мой автомобиль. «Тигрёнок» мой родненький, новенький, полноприводный. Сто сорок девять лошадок.
Мотор гудит тихонько, в салоне никого не чувствую. Огляделась: стою возле трикотажной фабрики, напротив статуи гипсовые, девчонки-богини покоцаные. Так, что делать? Чувствую, надо подождать, сейчас угонщик появится, страшно. Если он сядет, меня вырвет сразу (я, правда, не знаю, как это будет выглядеть).
Жду. Идёт. Лысовато-качковатый дядя в коричнево-зелёном камуфляже. Похож на кого-то, хотя в нашем городке все рожи на кого-то похожи. Подошёл, щёлкнул ключом, я молчу, он опять кнопку давит, открылась. Сел. Экран пишет: «Здравствуйте, гость!» – а мне писал: «Здравствуйте, Маруся!» Не гость он, а гад.
Тронулась, еду, на газ давит не сильно. Я стараюсь хоть что-то сделать, чтобы ему плохо было, но как? Попыталась остановиться, как ногами уперлась, напряглась вся, получилось, но только на мгновение. Он говорит: «Чёрт, что за ерунда, коробка, что ли?» Рассвело, едем на выезд из города, в сторону Петровки, я опять пробую как-то собой управлять. Моргнула – фары выключила, руль пробую покрутить – не выходит. Раз – и радио выключила, экран на панели совсем погас. Не очень понятно, как я это проделываю, но получается. Свернули к заправке, заглушил, вылез, ушел платить. Открыл бак, ух ты, хорошо, тепло сразу стало. Залез, заводит, а я молчу. Напряглась вся, затихла и ни-ни. И главное, не страшно совсем. Стоять, говорю себе, ни с места! Упырь вокруг бегает, по колёсам ногой лупит, начал названивать кому-то. Ржу, он даже сдуру подумал, что я завестись решила, а меня просто от смеха потряхивает. Минут через двадцать эвакуатор подъехал, этот говорит: «Давайте быстрее, а то светло уже». Погрузили, не больно, но противно, лапами своими трогали. Куда ехали, не видно, но по грунтовке, трясло немного.
Большой ангар, явно в деревне, вокруг поля убранные. Упырь говорит: «Разбирайте его, пацаны, коробка, видать, навернулась, зря бензин залил. Заказчику звонить надо». И опять меня бьёт, теперь не по колесам, а прям по двери. Гад, гад, гад! Моргнула фарами от злости, смотрю, из гаража мне «Крузак» лыбится. Говорю ему: «Привет», – он мне опять улыбнулся.
Смотрю, четыре внедорожника стоят, больших, навороченных. Спрашиваю: «Вы чего здесь?» Заголосили все вместе, поняла, что тоже угнанные, троих на разбор, а самый крутой «Лексус» заказчика ждет. «И что делать будем?» – спрашиваю.
– А что мы можем? Телефон попросим, хозяевам позвонить?
Замолчали; смотрю, один уже без бампера стоит и без дверей. Блин, не хочу, чтобы и со мной так, это же смерть, наверное, или мой мотор будет у кого-то еще стучать?
– Ребят, а у вас хозяева есть? Кто они? Волнуются небось, ищут?
Сама не признаюсь что я – это я сама хозяйка и есть. Рассказали. У двоих фермеры, в поля почти все время мотаются, у другого крутой бизнесмен, деньги в бардачке пачками всегда валяются (хвастун, видать, хозяин). А «Лексус» (очень красивый автомобиль, кстати) сыну-мажору подарили недавно.
Тут мне мысль в голову (ну, под капот куда-то) приходит. Спрашиваю: «Может, у кого GPS-навигатор имеется?»
– У меня, – это мажорный «Лексус» отвечает. – А смысл, как я его включу-то?
– Твой пацан включал его когда-нибудь? Ты знаешь, где он находится?
– Включал, когда в болоте засели, папаше маяковал, где застряли, там на втором брелоке координаты высвечиваются и сигнал появляется.
– Так, теперь напрягайся и думай, как включить GPS. Я научилась радио выключать и мотор глушить, давай и ты пробуй.
– Ладно, не тупее тебя, ща попробую.
Первое, что у него получилось, – это моргнуть фарами, потом щетки по стеклу заползали.
– Молодец, – говорю, – пробуй еще.
Затем радио включалось, багажник открывался, вода на стекло брызгала. Все заголосили, стали советы давать.
И вот что-то щелкнуло, видно было – лючок на его потолке откинулся, ну и всё, и тихо.
– Ждём. Вроде получилось. Включил.
Хорошо, что упырь вместе с работягами обедать сел, да еще и бутылку достали, правильно, за руль ему больше не садиться, я же не завожусь, значит, минут тридцать минимум у нас есть.
Прошло не тридцать минут, а целый час. И тут началось кино! Полиция с мигалками, амбалы какие-то на «джипах».
Пыль, крики. Особенно «Руки на капот» мне понравилось. Правильно, нечего ногами по дверям лупить, лучше ручками, да и мордой можно.
Поздно уже было, когда на том же эвакуаторе меня на стоянку в полицию отвезли. Ключ забрали, двери аккуратно закрыли и в кабинет тому же Ивану (забыла отчество) отнесли.
Стою спокойно, тихо, машины угнанные тоже молчат, ночь, замерло все.
Как там тело мое, Маруськино, себя ведет? Надо попробовать в него вернуться. Прости, «Тигрёнок», я тебя покину на время, завтра, вернее, уже сегодня, приду забирать. А давай на море рванем или в горы? С тобой не страшно. Теперь вообще ничего не страшно.
Отлипла от машины, легко так стало, даже руки не надо растопыривать, полетела домой, рядом ведь совсем. Маруська дома, в пижаме, на карачках стоит в коридоре. Я в неё быстренько. Распрямилась и спать пошла, скоро вставать, за «Тигрёнком» идти, хотя его сразу и не отдадут, наверное. Вещдок!
Пару часиков удалось поспать, боялась опять не в себе проснуться. Глаза открыла, поворочалась – всё нормально, я Маруся. Вышла на улицу. Соседка на лавке сидит, бабуська со второго этажа.
– Как ты себя чувствуешь, Маруся?
– Нормально, баб Кать, а что, выгляжу плохо?
– Так ты, что же, не помнишь ничего, детка? Утром вчера цельный час вокруг дома бегала . Рычала, фыркала, руками водила, а потом затихла и глаза закрыла, я уж скорую вызывать хотела, а потом думаю – горе у тебя, машину ведь угнали. Валерьянки накапала, да и домой отвела.
Это значит, у «Тигрёнка» моего тоже душа есть, которая временно в моем теле поселилась? Чудеса.
Я улыбнулась ей и говорю:
– Нет, теть Кать, это я просто в театральную студию записалась, роль репетировала, а машину уже нашли, так что не волнуйтесь, всё в порядке.
Пока шла, шефу позвонила, сказала, что увольняюсь. Спросил причину. Сказала: «В Париж работать позвали. В Лувр, главным бухгалтером». Трубку бросил. Да пошёл ты…
ПОНИМАЕТЕ
Ольга Рябич
– Понимаете, это моя первая машина. Ну, в том смысле, что все предыдущие были чужие, ну, не чужие, а с владельцами до меня. В общем, с пробегом, а это первая – моя!.. Я на неё пять лет копила, понимаете, не ездила на море, икры ни разу не купила, ну, это глупость, конечно. Ну вы же понимаете?
Все это я объясняла в полиции какому-то майору, а он кивал, морщился и говорил: «Сядьте, девушка, перестаньте ходить, у меня от вас голова кружится, я не люблю, когда нужно голову задирать, опрашивая потерпевших».
Да, я потерпевшая. Я такое потерпела. Главное, сама ведь виновата, оставила своего «Тигрёнка» на Фонтанной площади. Решила перчатки в «Стэпе» посмотреть. Мотор не заглушила и ключ внутри оставила. Вышла – нет моего михрютки. Первая мысль: забыла, где оставила, может, за торговым центром, ну, там где раньше банк был. Сбегала туда-сюда – нету. Минут десять скакала по всей площади от проспекта до Ульяновского – нет нигде. Села на лавку, понемножку стало приходить понимание того, что произошло. У меня угнали машину. Помощника, выручалочку моего (почему-то машина у меня мужского рода). У меня же там всё есть: и туфли, и жвачка, и жилетка любимая, и Фрэнк Синатра.
Не просто это автомобиль большой, надёжный – это защита от всего негативного, злого. От тёток, орущих на базаре и в магазине, от мужиков вонючих, перегаром дышащих. Села в машину и спряталась ото всех, пальцем дотронулась – мотор завёлся, радио заговорило, и сразу жизнь другая, не одинокая.
Позвонила 112, вызвала полицию, приехали, говорят: «А мы при чем? Идите, девушка, заявление пишите в отдел. Только на что вы надеетесь, сами ж виноваты».
В итоге майор по имени Иван (отчество забыла) сказал: «Идите домой, Мария Александровна, и ждите, будем искать». Пока шла домой из полиции, остановилась у храма Рождества Христова, попросила Боженьку сделать так, чтобы я сейчас во двор вошла, а «Тигрёнок» у подъезда стоит.
Этого не случилось, а жаль.
Дома ревела, не ела, звонила всем, говорила, что угонщики – … (дальше матом). Легла спать, как ни странно, даже уснула.
Утро, не хочу глаза открывать, почему-то чувствую, что на улице ещё темно, тело какое-то распухшее, большое – и холодно. Может, я заболела, не хочу глаза открывать. Непривычное состояние, мне не свойственное. Я люблю просыпаться, потягиваться и с кровати быстро спрыгивать.
Надо вставать. Ни одна мышца не работает, я живая или как? Открыла глаза, что-то не то, свет слишком яркий, поморгала – не проходит, закрыла. Не глаза, а фонари какие-то. Хочу на живот лечь – не получается, набок – тоже. Потрогать себя тоже не получилось. Опять глаза открыла, вижу хорошо, далеко, только почему я на улице, дома вроде засыпала? Подвигала руками, ногами, двигаю вроде чем-то, не пойму. Спина выгнута. Чувствую, на животе штуки какие-то прикручены, но всё удобно, гладенько так. Хочу рот открыть – не выходит, но дышу как-то через щелочки. Глазами вожу потихоньку и начинаю понимать, что я не человек. А кто?
Я ведь девушка Маруся тридцати двух лет, неплохой бухгалтер. Без мужа, без детей, симпатичная, стройная, неуверенная в себе, трусиха.
Я – автомобиль! Да нееее.
Точно, причем мой автомобиль. «Тигрёнок» мой родненький, новенький, полноприводный. Сто сорок девять лошадок.
Мотор гудит тихонько, в салоне никого не чувствую. Огляделась: стою возле трикотажной фабрики, напротив статуи гипсовые, девчонки-богини покоцаные. Так, что делать? Чувствую, надо подождать, сейчас угонщик появится, страшно. Если он сядет, меня вырвет сразу (я, правда, не знаю, как это будет выглядеть).
Жду. Идёт. Лысовато-качковатый дядя в коричнево-зелёном камуфляже. Похож на кого-то, хотя в нашем городке все рожи на кого-то похожи. Подошёл, щёлкнул ключом, я молчу, он опять кнопку давит, открылась. Сел. Экран пишет: «Здравствуйте, гость!» – а мне писал: «Здравствуйте, Маруся!» Не гость он, а гад.
Тронулась, еду, на газ давит не сильно. Я стараюсь хоть что-то сделать, чтобы ему плохо было, но как? Попыталась остановиться, как ногами уперлась, напряглась вся, получилось, но только на мгновение. Он говорит: «Чёрт, что за ерунда, коробка, что ли?» Рассвело, едем на выезд из города, в сторону Петровки, я опять пробую как-то собой управлять. Моргнула – фары выключила, руль пробую покрутить – не выходит. Раз – и радио выключила, экран на панели совсем погас. Не очень понятно, как я это проделываю, но получается. Свернули к заправке, заглушил, вылез, ушел платить. Открыл бак, ух ты, хорошо, тепло сразу стало. Залез, заводит, а я молчу. Напряглась вся, затихла и ни-ни. И главное, не страшно совсем. Стоять, говорю себе, ни с места! Упырь вокруг бегает, по колёсам ногой лупит, начал названивать кому-то. Ржу, он даже сдуру подумал, что я завестись решила, а меня просто от смеха потряхивает. Минут через двадцать эвакуатор подъехал, этот говорит: «Давайте быстрее, а то светло уже». Погрузили, не больно, но противно, лапами своими трогали. Куда ехали, не видно, но по грунтовке, трясло немного.
Большой ангар, явно в деревне, вокруг поля убранные. Упырь говорит: «Разбирайте его, пацаны, коробка, видать, навернулась, зря бензин залил. Заказчику звонить надо». И опять меня бьёт, теперь не по колесам, а прям по двери. Гад, гад, гад! Моргнула фарами от злости, смотрю, из гаража мне «Крузак» лыбится. Говорю ему: «Привет», – он мне опять улыбнулся.
Смотрю, четыре внедорожника стоят, больших, навороченных. Спрашиваю: «Вы чего здесь?» Заголосили все вместе, поняла, что тоже угнанные, троих на разбор, а самый крутой «Лексус» заказчика ждет. «И что делать будем?» – спрашиваю.
– А что мы можем? Телефон попросим, хозяевам позвонить?
Замолчали; смотрю, один уже без бампера стоит и без дверей. Блин, не хочу, чтобы и со мной так, это же смерть, наверное, или мой мотор будет у кого-то еще стучать?
– Ребят, а у вас хозяева есть? Кто они? Волнуются небось, ищут?
Сама не признаюсь что я – это я сама хозяйка и есть. Рассказали. У двоих фермеры, в поля почти все время мотаются, у другого крутой бизнесмен, деньги в бардачке пачками всегда валяются (хвастун, видать, хозяин). А «Лексус» (очень красивый автомобиль, кстати) сыну-мажору подарили недавно.
Тут мне мысль в голову (ну, под капот куда-то) приходит. Спрашиваю: «Может, у кого GPS-навигатор имеется?»
– У меня, – это мажорный «Лексус» отвечает. – А смысл, как я его включу-то?
– Твой пацан включал его когда-нибудь? Ты знаешь, где он находится?
– Включал, когда в болоте засели, папаше маяковал, где застряли, там на втором брелоке координаты высвечиваются и сигнал появляется.
– Так, теперь напрягайся и думай, как включить GPS. Я научилась радио выключать и мотор глушить, давай и ты пробуй.
– Ладно, не тупее тебя, ща попробую.
Первое, что у него получилось, – это моргнуть фарами, потом щетки по стеклу заползали.
– Молодец, – говорю, – пробуй еще.
Затем радио включалось, багажник открывался, вода на стекло брызгала. Все заголосили, стали советы давать.
И вот что-то щелкнуло, видно было – лючок на его потолке откинулся, ну и всё, и тихо.
– Ждём. Вроде получилось. Включил.
Хорошо, что упырь вместе с работягами обедать сел, да еще и бутылку достали, правильно, за руль ему больше не садиться, я же не завожусь, значит, минут тридцать минимум у нас есть.
Прошло не тридцать минут, а целый час. И тут началось кино! Полиция с мигалками, амбалы какие-то на «джипах».
Пыль, крики. Особенно «Руки на капот» мне понравилось. Правильно, нечего ногами по дверям лупить, лучше ручками, да и мордой можно.
Поздно уже было, когда на том же эвакуаторе меня на стоянку в полицию отвезли. Ключ забрали, двери аккуратно закрыли и в кабинет тому же Ивану (забыла отчество) отнесли.
Стою спокойно, тихо, машины угнанные тоже молчат, ночь, замерло все.
Как там тело мое, Маруськино, себя ведет? Надо попробовать в него вернуться. Прости, «Тигрёнок», я тебя покину на время, завтра, вернее, уже сегодня, приду забирать. А давай на море рванем или в горы? С тобой не страшно. Теперь вообще ничего не страшно.
Отлипла от машины, легко так стало, даже руки не надо растопыривать, полетела домой, рядом ведь совсем. Маруська дома, в пижаме, на карачках стоит в коридоре. Я в неё быстренько. Распрямилась и спать пошла, скоро вставать, за «Тигрёнком» идти, хотя его сразу и не отдадут, наверное. Вещдок!
Пару часиков удалось поспать, боялась опять не в себе проснуться. Глаза открыла, поворочалась – всё нормально, я Маруся. Вышла на улицу. Соседка на лавке сидит, бабуська со второго этажа.
– Как ты себя чувствуешь, Маруся?
– Нормально, баб Кать, а что, выгляжу плохо?
– Так ты, что же, не помнишь ничего, детка? Утром вчера цельный час вокруг дома бегала . Рычала, фыркала, руками водила, а потом затихла и глаза закрыла, я уж скорую вызывать хотела, а потом думаю – горе у тебя, машину ведь угнали. Валерьянки накапала, да и домой отвела.
Это значит, у «Тигрёнка» моего тоже душа есть, которая временно в моем теле поселилась? Чудеса.
Я улыбнулась ей и говорю:
– Нет, теть Кать, это я просто в театральную студию записалась, роль репетировала, а машину уже нашли, так что не волнуйтесь, всё в порядке.
Пока шла, шефу позвонила, сказала, что увольняюсь. Спросил причину. Сказала: «В Париж работать позвали. В Лувр, главным бухгалтером». Трубку бросил. Да пошёл ты…
Все это я объясняла в полиции какому-то майору, а он кивал, морщился и говорил: «Сядьте, девушка, перестаньте ходить, у меня от вас голова кружится, я не люблю, когда нужно голову задирать, опрашивая потерпевших».
Да, я потерпевшая. Я такое потерпела. Главное, сама ведь виновата, оставила своего «Тигрёнка» на Фонтанной площади. Решила перчатки в «Стэпе» посмотреть. Мотор не заглушила и ключ внутри оставила. Вышла – нет моего михрютки. Первая мысль: забыла, где оставила, может, за торговым центром, ну, там где раньше банк был. Сбегала туда-сюда – нету. Минут десять скакала по всей площади от проспекта до Ульяновского – нет нигде. Села на лавку, понемножку стало приходить понимание того, что произошло. У меня угнали машину. Помощника, выручалочку моего (почему-то машина у меня мужского рода). У меня же там всё есть: и туфли, и жвачка, и жилетка любимая, и Фрэнк Синатра.
Не просто это автомобиль большой, надёжный – это защита от всего негативного, злого. От тёток, орущих на базаре и в магазине, от мужиков вонючих, перегаром дышащих. Села в машину и спряталась ото всех, пальцем дотронулась – мотор завёлся, радио заговорило, и сразу жизнь другая, не одинокая.
Позвонила 112, вызвала полицию, приехали, говорят: «А мы при чем? Идите, девушка, заявление пишите в отдел. Только на что вы надеетесь, сами ж виноваты».
В итоге майор по имени Иван (отчество забыла) сказал: «Идите домой, Мария Александровна, и ждите, будем искать». Пока шла домой из полиции, остановилась у храма Рождества Христова, попросила Боженьку сделать так, чтобы я сейчас во двор вошла, а «Тигрёнок» у подъезда стоит.
Этого не случилось, а жаль.
Дома ревела, не ела, звонила всем, говорила, что угонщики – … (дальше матом). Легла спать, как ни странно, даже уснула.
Утро, не хочу глаза открывать, почему-то чувствую, что на улице ещё темно, тело какое-то распухшее, большое – и холодно. Может, я заболела, не хочу глаза открывать. Непривычное состояние, мне не свойственное. Я люблю просыпаться, потягиваться и с кровати быстро спрыгивать.
Надо вставать. Ни одна мышца не работает, я живая или как? Открыла глаза, что-то не то, свет слишком яркий, поморгала – не проходит, закрыла. Не глаза, а фонари какие-то. Хочу на живот лечь – не получается, набок – тоже. Потрогать себя тоже не получилось. Опять глаза открыла, вижу хорошо, далеко, только почему я на улице, дома вроде засыпала? Подвигала руками, ногами, двигаю вроде чем-то, не пойму. Спина выгнута. Чувствую, на животе штуки какие-то прикручены, но всё удобно, гладенько так. Хочу рот открыть – не выходит, но дышу как-то через щелочки. Глазами вожу потихоньку и начинаю понимать, что я не человек. А кто?
Я ведь девушка Маруся тридцати двух лет, неплохой бухгалтер. Без мужа, без детей, симпатичная, стройная, неуверенная в себе, трусиха.
Я – автомобиль! Да нееее.
Точно, причем мой автомобиль. «Тигрёнок» мой родненький, новенький, полноприводный. Сто сорок девять лошадок.
Мотор гудит тихонько, в салоне никого не чувствую. Огляделась: стою возле трикотажной фабрики, напротив статуи гипсовые, девчонки-богини покоцаные. Так, что делать? Чувствую, надо подождать, сейчас угонщик появится, страшно. Если он сядет, меня вырвет сразу (я, правда, не знаю, как это будет выглядеть).
Жду. Идёт. Лысовато-качковатый дядя в коричнево-зелёном камуфляже. Похож на кого-то, хотя в нашем городке все рожи на кого-то похожи. Подошёл, щёлкнул ключом, я молчу, он опять кнопку давит, открылась. Сел. Экран пишет: «Здравствуйте, гость!» – а мне писал: «Здравствуйте, Маруся!» Не гость он, а гад.
Тронулась, еду, на газ давит не сильно. Я стараюсь хоть что-то сделать, чтобы ему плохо было, но как? Попыталась остановиться, как ногами уперлась, напряглась вся, получилось, но только на мгновение. Он говорит: «Чёрт, что за ерунда, коробка, что ли?» Рассвело, едем на выезд из города, в сторону Петровки, я опять пробую как-то собой управлять. Моргнула – фары выключила, руль пробую покрутить – не выходит. Раз – и радио выключила, экран на панели совсем погас. Не очень понятно, как я это проделываю, но получается. Свернули к заправке, заглушил, вылез, ушел платить. Открыл бак, ух ты, хорошо, тепло сразу стало. Залез, заводит, а я молчу. Напряглась вся, затихла и ни-ни. И главное, не страшно совсем. Стоять, говорю себе, ни с места! Упырь вокруг бегает, по колёсам ногой лупит, начал названивать кому-то. Ржу, он даже сдуру подумал, что я завестись решила, а меня просто от смеха потряхивает. Минут через двадцать эвакуатор подъехал, этот говорит: «Давайте быстрее, а то светло уже». Погрузили, не больно, но противно, лапами своими трогали. Куда ехали, не видно, но по грунтовке, трясло немного.
Большой ангар, явно в деревне, вокруг поля убранные. Упырь говорит: «Разбирайте его, пацаны, коробка, видать, навернулась, зря бензин залил. Заказчику звонить надо». И опять меня бьёт, теперь не по колесам, а прям по двери. Гад, гад, гад! Моргнула фарами от злости, смотрю, из гаража мне «Крузак» лыбится. Говорю ему: «Привет», – он мне опять улыбнулся.
Смотрю, четыре внедорожника стоят, больших, навороченных. Спрашиваю: «Вы чего здесь?» Заголосили все вместе, поняла, что тоже угнанные, троих на разбор, а самый крутой «Лексус» заказчика ждет. «И что делать будем?» – спрашиваю.
– А что мы можем? Телефон попросим, хозяевам позвонить?
Замолчали; смотрю, один уже без бампера стоит и без дверей. Блин, не хочу, чтобы и со мной так, это же смерть, наверное, или мой мотор будет у кого-то еще стучать?
– Ребят, а у вас хозяева есть? Кто они? Волнуются небось, ищут?
Сама не признаюсь что я – это я сама хозяйка и есть. Рассказали. У двоих фермеры, в поля почти все время мотаются, у другого крутой бизнесмен, деньги в бардачке пачками всегда валяются (хвастун, видать, хозяин). А «Лексус» (очень красивый автомобиль, кстати) сыну-мажору подарили недавно.
Тут мне мысль в голову (ну, под капот куда-то) приходит. Спрашиваю: «Может, у кого GPS-навигатор имеется?»
– У меня, – это мажорный «Лексус» отвечает. – А смысл, как я его включу-то?
– Твой пацан включал его когда-нибудь? Ты знаешь, где он находится?
– Включал, когда в болоте засели, папаше маяковал, где застряли, там на втором брелоке координаты высвечиваются и сигнал появляется.
– Так, теперь напрягайся и думай, как включить GPS. Я научилась радио выключать и мотор глушить, давай и ты пробуй.
– Ладно, не тупее тебя, ща попробую.
Первое, что у него получилось, – это моргнуть фарами, потом щетки по стеклу заползали.
– Молодец, – говорю, – пробуй еще.
Затем радио включалось, багажник открывался, вода на стекло брызгала. Все заголосили, стали советы давать.
И вот что-то щелкнуло, видно было – лючок на его потолке откинулся, ну и всё, и тихо.
– Ждём. Вроде получилось. Включил.
Хорошо, что упырь вместе с работягами обедать сел, да еще и бутылку достали, правильно, за руль ему больше не садиться, я же не завожусь, значит, минут тридцать минимум у нас есть.
Прошло не тридцать минут, а целый час. И тут началось кино! Полиция с мигалками, амбалы какие-то на «джипах».
Пыль, крики. Особенно «Руки на капот» мне понравилось. Правильно, нечего ногами по дверям лупить, лучше ручками, да и мордой можно.
Поздно уже было, когда на том же эвакуаторе меня на стоянку в полицию отвезли. Ключ забрали, двери аккуратно закрыли и в кабинет тому же Ивану (забыла отчество) отнесли.
Стою спокойно, тихо, машины угнанные тоже молчат, ночь, замерло все.
Как там тело мое, Маруськино, себя ведет? Надо попробовать в него вернуться. Прости, «Тигрёнок», я тебя покину на время, завтра, вернее, уже сегодня, приду забирать. А давай на море рванем или в горы? С тобой не страшно. Теперь вообще ничего не страшно.
Отлипла от машины, легко так стало, даже руки не надо растопыривать, полетела домой, рядом ведь совсем. Маруська дома, в пижаме, на карачках стоит в коридоре. Я в неё быстренько. Распрямилась и спать пошла, скоро вставать, за «Тигрёнком» идти, хотя его сразу и не отдадут, наверное. Вещдок!
Пару часиков удалось поспать, боялась опять не в себе проснуться. Глаза открыла, поворочалась – всё нормально, я Маруся. Вышла на улицу. Соседка на лавке сидит, бабуська со второго этажа.
– Как ты себя чувствуешь, Маруся?
– Нормально, баб Кать, а что, выгляжу плохо?
– Так ты, что же, не помнишь ничего, детка? Утром вчера цельный час вокруг дома бегала . Рычала, фыркала, руками водила, а потом затихла и глаза закрыла, я уж скорую вызывать хотела, а потом думаю – горе у тебя, машину ведь угнали. Валерьянки накапала, да и домой отвела.
Это значит, у «Тигрёнка» моего тоже душа есть, которая временно в моем теле поселилась? Чудеса.
Я улыбнулась ей и говорю:
– Нет, теть Кать, это я просто в театральную студию записалась, роль репетировала, а машину уже нашли, так что не волнуйтесь, всё в порядке.
Пока шла, шефу позвонила, сказала, что увольняюсь. Спросил причину. Сказала: «В Париж работать позвали. В Лувр, главным бухгалтером». Трубку бросил. Да пошёл ты…
